Типичные выходки шляхты в отношении белорусских крестьян. Каждый десятый белорус является шляхтичем
Около миллиона белорусов являются потомственными шляхтичами. Слова «шляхта» происходит от двух немецких слов «род» и «сражение», что дословно означает «люди боя». Белорусская шляхта считается благородным сословием, которая сражалась за Отечество во время образования государства.
В предании говориться, что родоначальниками белорусско-литовской шляхты являются древние римляне. Так литовцы подчеркивали благородность и древность своего рода. Шляхтичей могли называть рыцарями.
В Великом Княжестве Литовском (ВКЛ) около 15% населения была шляхтой. Подобная концентрация элитных слоев общества стала уникальной для Европы. Она одновременно представляла собой вид ополчения для защиты границ ВКЛ и руководящая элита общества.
Шляхтичи считали своим богатством достоинство и честь, а принципом – равенство и свобода. Они были единственными носителями национального сознания белорусского народности: они знали и интересовались историей предков, имела собственные политические и духовные идеалы.
Речь Посполитая и ВКЛ не обладали своим институтом регистрации гербов. Многие первоисточники сообщают только о польской шляхте, но это не так. Шляхта была многонациональна и могла проживать за пределами польских земель. Кроме поляков в нее входили литвины или белорусы и жемойтийцы, предки современных татар, русских, украинцев, евреев и литовцев. Люди из Венгрии, Франции, Дании и Швеции приезжали к королю ВКЛ для службы. Отсюда и разнообразие конфессий среди шляхты. Она выполняла неповторимую социально-политическую роль в государстве. Шляхту разделяли по воеводствам: волынская, пинская, виленская и т.д.
Раздел Речи Посполитой привел к перерегистрации шляхты в число русского дворянства. В этот период большая часть белорусской шляхты потеряли свое благородное сословие, оказавшись помещиками или крестьянами. В Росси только 1% населения относились к дворянам. Высокая концентрация элитного сословия на бывшей территории ВКЛ пугало правительство. Четыре века гонора и почестей не прошли даром. Шляхта требовала к себе соответствующего отношения и в составе России.
Октябрьская революция полностью уничтожила шляхту. Многие семьи покидали территорию Беларуси. Оставшиеся представители были убиты, высланы в сибирские регионы. Многие в страхе меняли известные фамилии и уничтожали свои документа, где упоминалось их отношение к высшему сословию.
Шляхта является важной частью белорусской истории и национальным достоянием. Она на несколько веков появилась раньше российского дворянства и обладала уникальными историческими традициями. Геральдика и история Европы неразрывна со шляхетской историей и гербами. В отсутствие объективной концепции белорусской истории история шляхты помогает посмотреть на прошлое по-другому. Беларусь является страной замков и рыцарей, свободолюбивого и гордого народа.
Где же сегодня белорусская шляхта? Тонкими ниточками между прошлым и настоящим могут быть бабушкины предания, редкие и уникальные родословные ювелирные вещи и т.д. Были случаи, когда дворянскую грамоту находили за иконой или картиной. Но все они истлели от сухости и превратились в прах. Кое-где еще можно услышать о шляхетском прошлом – нравах и обычаях, околицах и т.д.
Сегодня составлены шляхетские энциклопедические словари. Они содержат более 200 тысяч фамилий и гербов. Но большая часть литературы издана на территории Польше. Если в гербовниках есть фамилия, то большая вероятность, что потомки высшего белорусского сословия сегодня носят именно ее. Почему вероятность? В XVIII веке начали активно подделывать документы принадлежности к шляхетскому сословию.
Истинные наследники шляхты инстинктивно проявляют шляхетность в поведении, отношению к прошлому, чувстве собственного достоинства и т.д. Они занимают руководящие должности в частных и государственных структурах, культуре и науке. Шляхетские гены видно в умении руководить, сохранении фенотипа, желанию учиться. Идеалом шляхтича был человек с высокими моральными принципами, деятельный и ответственный, жизнь которого основана на шляхетском кодексе чести.
Публикация доклада доктора философских наук Льва Естафьевича Криштаповича в качестве его заочного участия в состоявшейся 20 января 2013 г. конференции «Польское шляхетское восстание 1863 г. Взгляд на события 150 лет спустя» .
В своей борьбе против общерусской природы белорусского народа фальсификаторы отечественной истории сконструировали миф о «белорусской» шляхте. Цель этой фальсификации путем подмены польской шляхты шляхтой «белорусской» противопоставить белорусов и русских по культурно-цивилизационным и ментальным основаниям и представить польские восстания в конце XVIII века и в XIX веке в качестве «белорусского» национального движения.
Зачем фальсифицируется наша история? Затем, чтобы разрушить цивилизационное единство белорусского и русского народов, лишить белорусов своей общерусской корневой основы, навязать белорусам антирусские взгляды на нашу общерусскую историю и тем самым осуществить деисторизацию белорусского национального самосознания с целью перевода его на позицию чуждых исторических, точнее, антиисторических измышлений. Фальсифицируя наше прошлое, преследуется цель лишить нас настоящего и будущего. В результате белорусский народ, лишенный своей истории, которая включает в себя прошлое, настоящее и будущее, становится удобным материалом для реализации антирусских и антибелорусских замыслов в современном мире. Именно подобная фальсификация отечественной истории характерна при оценке польского восстания 1863 года на территории Беларуси, когда польская шляхта и ее лидеры квалифицируются в качестве «белорусских» феноменов.
Но вся закавыка в том, что никакой «белорусской» шляхты ни в XVIII, ни в XIX веках на территории Беларуси не было. Что такое шляхта? Шляхта – это высшее привилегированное сословие, характерное для феодального общества. Шляхта включала в себя помещиков, чиновников, разорившихся землевладельцев, так называемое образованное общество – преподавателей Виленского университета, Полоцкой иезуитской академии и других образовательных учреждений, писателей, музыкантов, католических священнослужителей. По своей национально-культурной идентификации это были поляки, которые ментально были абсолютно чужды коренному населению, т. е. белорусам. Даже если отдельные представители этой шляхты сочувственно относились к белорусским крестьянам, занимались собиранием белорусского фольклора и называли себя литвинами, а не поляками, то сущность данного сословия от этого нисколько не менялась. К примеру, Адам Мицкевич называл себя литвином, а свою отчизну Литвой не по причине якобы своей литвинской самоидентификации, а с точки зрения романтических реминисценций исторического прошлого, что объективно ни у кого из современников Адама Мицкевича не вызывало ни малейших сомнений, что они имеют дело не с какой-то литвинской национальностью, а с глубоко шовинистичным польским шляхтичем. Белорусский историк Михаил Коялович в 1884 году отмечал, что поляки стремятся сойтись с местным народом и привлечь его на свою сторону. Они говорят о своем уважении к белорусской народности и желают, чтобы эта народность развивалась и создала свою письменность, печатала книги на своем языке. Но в то же время они говорят, что только польская народность является творческим народом и должна двигаться на Восток, а белорус, получая образование, должен делаться поляком. Таким образом, за всей этой мнимой заботой польской шляхты о белорусах скрывался все тот же польский шовинизм с его антибелорусской политикой – восстановления Польши в границах 1772 года.
Отсутствие собственно белорусской шляхты как высшего сословия в тогдашнем обществе на территории Беларуси обусловлено своеобразием исторического развития нашей земли. Здесь необходимо сделать следующее пояснение. Дело в том, что на протяжении XIII–XVII веков, когда территория современной Беларуси и Украины входила в состав Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, белорус, точно так же, как и украинец, выступают не столько под своими современными этническими обозначениями, сколько под общим названием древнего русского народа. Понятие «русский» было одновременно и синонимом последующих понятий белоруса и украинца. Все историки того периода, подчеркивая особенность национальности коренного населения на территории современной Беларуси и Украины, именно говорят о древнем русском народе, сохранившем в первозданной чистоте свою русскую веру, полученную от восточных патриархов.
Мысль о русской природе белоруса и украинца постоянно присутствует на страницах исторических источников. В известном смысле она даже приобретает императивную окраску, когда требуется подчеркнуть этническую природу коренного жителя нынешней территории Беларуси и Украины. Например, в послании киевского воеводы, князя Константина Острожского епископу Ипатию Потею от 21 июня 1593 года по поводу замышляемой унии с римской церковью говорится: «Донести князю великому Московскому и московскому духовенству, какое гонение, преследование, поругание и уничижение народ тутошний Русский в порядках, канонах и церемониях церковных терпит и поносит». Эта же мысль звучит и в выступлении на Варшавском сейме в 1620 году депутата и чашника земли Волынской, члена Виленского православного братства Лаврентия Древинского, который, описывая положение своих соотечественников, горестно констатирует: «Кто же явственно не видит, сколь великие притеснения и несносные огорчения сей древний русский народ претерпевает? Уже в больших городах церкви запечатаны, имения церковные расхищены, в монастырях вместо монахов скот запирают. В Могилеве и Орше церкви также запечатаны, священники разогнаны. В Пинске монастырь Лещинского в питейный дом превращен; тела умерших без церковного обряда из городов как падаль вывозятся; народ без исповеди, без приобщения святых тайн умирает».
Сами сенаторы Речи Посполитой, когда речь шла об этнической принадлежности коренного жителя Белой Руси, никогда не отождествляли его ни с поляком, ни с литвином, а всегда именовали русским человеком. Вот описание положения коренных жителей Белой Руси из прошения к польскому сейму в 1623 году от имени всего русского народа Речи Посполитой. «В том же белорусском Полоцке, тот же отступник владыка полоцкий (Иосафат Кунцевич), чтобы досадить тамошним мещанам, приказал вырыть недавно похороненные подле церкви христианские тела умерших и бросить на съедение собакам, как какую падаль! О нечестие! О невыносимая неволя! И подобные беззакония и притеснения, подобную неволю, хуже турецкой неволи, терпим по всем воеводствам и поветам мы, народ русский , не сделавший ничего дурного».
В процессе дальнейшего исторического развития Белой Руси происходит разделение первоначально древнего русского народа, как именовали себя белорусы и украинцы в XIII–XVII веках, на два, хотя и родственных, но отдельных народа. Более или менее завершающим этапом в этом процессе складывания собственно белорусского народа, не растворявшегося уже в едином древнем русском народе, можно считать XVIII век. В этом плане симптоматично высказывание белорусского епископа Георгия Конисского на коронации Екатерины II, где бывший ректор Киевской Академии прямо говорит о православном белорусском народе, ожидающем избавления от национально-религиозных гонений польской шляхты.
Специфика формирования белорусской народности на протяжении длительного исторического развития выразилась в том, что к середине XVII века белорусский народ состоял лишь из низшего сословия – крестьян и мещан – и потерял высшее сословие – шляхту. Именно на рубеже XVI –XVII веков в жизни наших предков произошло важнейшее событие, которое и определило исчезновение этнически своего высшего сословия. Речь идет о насильственном введении в 1596 году церковной унии, которая привела к окончательной денационализации русской (белорусской) шляхты. Она ополячилась и окатоличилась. Уже в челобитной Львовского православного братства русскому царю Федору Иоанновичу от 15 июня 1592 года с печалью говорится о денационализации православной русской шляхты. «Поелику в Польских странах в великих печалях обретаемся, а все благородные в различные иноверия пали ; мы же, как не имеющие пристанища, к тебе благоутробному, тихому и благонадежному притекаем. Да уподобишься, всесветлый царь, Великому Владимиру, просветившему весь род Российский святым крещением». А знаменитый автор «Славянской грамматики» Мелетий Смотрицкий в своем известном «Фриносе», или «Плаче восточной церкви» (1610) окончательно констатирует смерть высшего сословия русского народа, погибшего в полонизме, латинстве и иезуитизме. «Где теперь, – вопрошает Мелетий Смотрицкий, – дом князей Острожских, который превосходил всех ярким блеском своей древней православной веры? Где и другие славные роды русских князей – князья Слуцкие, Заславские, Вишневецкие, Чарторыйские, Соломерецкие, Соколинские, Лукомские и другие без числа?» Высшее (русское) сословие исчезло, оно денационализировалось. Русскими по своей ментальности остались лишь крестьяне и мещане. Осталась лишь этнически чуждая белорусскому народу польская шляхта, которая экономически, административно, идеологически господствовала на Белой Руси вплоть до Октябрьской революции 1917 года.
Статистика свидетельствует, что польские помещики практически полностью владели землями в белорусских губерниях. К примеру, в Виленской и Гродненской губерниях они держали в своих руках 95% земли, в Минской губернии им принадлежало 94% земли. Даже в Киевской губернии у них находилось 82% земли. Такой беспристрастный свидетель, как Александр Цвикевич, который являлся идейным руководителем национального движения в Беларуси в конце XIX – первой четверти XX века, в своей книге «Западно-Руссизм» отмечал, что Польша душила Беларусь своим земельным капиталом с такой силой, что даже Российская империя со всей своей государственной машиной ничего здесь не могла сделать. Польскость – как проявление польской экономической силы в крае – всегда побеждала и низводила на нет все официальные наскоки российской политической власти. «Экономика, культура, администрация, – подчеркивал Александр Цвикевич, – все находилось в руках польской интеллигенции, все управлялось ею». Сами белорусы указывали, что виленский поземельный банк принимает под залог исключительно польские имения, держит в руках все земельные богатства девяти западных губерний и стоит на страже польских интересов в Беларуси.
И здесь возникает закономерный вопрос. На что рассчитывают фальсификаторы отечественной истории, осуществляя замену польской шляхты шляхтой «белорусской»? Наивен был бы тот, кто всерьез поверил бы, что так называемая «национально-сознательная» интеллигенция искренне стремится повысить исторический статус Беларуси и обосновать ее «шляхетность». Фальсификаторы, разбивающие свой лоб перед так называемыми европейскими ценностями, молящиеся на западную витрину, – настоящие фарисеи как в политике, так и в культуре. Они правильно соображают, что при известном стечении обстоятельств власть может оказаться в их руках. Своими историческими фальсификациями они, с одной стороны, еще больше разрушают самосознание нашего народа и тем самым делают его податливее к восприятию антинациональных россказней на тему, что Радзивиллы – это белорусские князья, а с другой, если вдруг окажутся у власти, готовят идеологическую платформу для оправдания антиисторической политики польских шовинистов. Оказывается, польская шляхта и шляхта «белорусская» – это одно и то же, а поэтому белорусское общество должно относиться к России как к неприятельской стране и всячески поддерживать восстановление Польши от моря до моря. Такова идеологическая подоплека создания мифа о существовании «белорусской» шляхты.
Уважаемые посетители!
На сайте закрыта возможность регистрации пользователей и комментирования статей.
Но чтобы были видны комментарии под статьями прошлых лет оставлен модуль, отвечающий за функцию комментирования. Поскольку модуль сохранен, то Вы видите это сообщение.
Слово «шляхта» происходит от средневерхненемецкого Geschlecht (род, порода), или от Schlaht (битва). Из немецкого языка в XIII веке оно вместе с многими другими терминами из области государственно-правовых отношений проникло сначала в чешский, а затем в польский язык. В Польше в XIII – XIV веках словом «шляхта» стали называть формирующееся в это время военно-служилое сословие.
С заключением в 1385 году Кревской унии и началом публикации первых земских привилеев этот термин распространился также и на территории Великого княжества Литовского (ВКЛ). Здесь в это время имели хождение другие термины для обозначения военно-служилого сословия, среди которых важнейшая роль принадлежала «боярам». В течении XV – XVI веков различные термины в государственно-правовых документах бытовали параллельно. Но по мере эволюции политического устройства ВКЛ и оформления шляхты как единого сословия произошла постепенная унификация терминологии.
Происхождение шляхетского сословия ВКЛ
В процессе становления шляхетского сословия на территории ВКЛ можно выделить несколько этапов. Первый соответствует периоду с середины XIII до конца XIV веков. В это время в продолжение традиции Древнерусского государства княжеские дружинники и воины, происходившие с территории Полоцкого, Туровского и Смоленского княжеств по-прежнему именовались «баляры», или «бояре». Со второй половины XIII века так же именовались дружинники великого князя литовского, а также дружинники удельных князей и даже крупных землевладельцев.
Батальная сцена на одной из миниатюр Радзивилловской летописи XV века
Принадлежность всех этих людей к общей группе определялась общей для всех обязанностью служить своему князю, что, в свою очередь, давало им права на получение от него кормлений и возможностей приобретения и держания земельной собственности. В состав этой категории входили лица различной социальной и имущественной принадлежности. Среди них были как потомки мелких литовских князей, а также старшей дружинной знати, являвшиеся богатыми наследными собственниками-вотчинниками своих земель, так и находящиеся в личной зависимости слуги князя, за службу получавшие от него стол, содержание, одежду, оружие и подарки, а также часть военной добычи.
Исследования показывают, что подавляющее большинство бояр по своему имущественному положению были людьми небогатыми. Как правило, они владели лишь небольшой усадьбой и одним-двумя зависимыми людьми-челядинами, или вовсе не имели своей земельной собственности.
Второй этап датируется временем между окончанием XIV и первой половиной XVI веков и связан с правовым оформлением военно-служилого сословия. Начало этому процессу было положено в 1387 году изданием великим князем литовским Ягайло первого земского привилея в ознаменование заключения Кревской унии с Польшей. В нем говорится, что воинская повинность в ВКЛ распространяется не только на «людей, носящих оружие, или бояр» (armigeri sive boyarines), но на всех мужчин, к этому способных.
Те из бояр, которые принимали католическую веру, а также их наследники, получали права владеть, держать, продавать, дарить, менять свои земли по собственной доброй воле. Жившие на этих землях крестьяне должны были выполнять в его пользу те повинности, которые полагалось выполнять в пользу князя. Они также освобождались от выполнения всех других принудительных работ, за исключением замковой повинности. Привилей гарантировал эти права как в отношении самих бояр и их прямых наследников, так и в отношении их вдов.
В 1413 году был издан Городельский привилей, адресатом которого являлись «паны, шляхтичи и бояре» (nobiles, barones, boyares) католического вероисповедания. Привилей подтверждал их старые владельческие права и предоставлял новые: занимать земские и придворные должности, участвовать в заседаниях великокняжеской Рады и в деятельности общих сеймов, распоряжаться доходами с полученных в качестве пожалований великокняжеских имений, т.е. те же права, которыми к тому времени уже пользовалась польские паны и шляхта. С целью укрепления боевого братства поляки даровали литовским боярам свои гербы. Семьи, пользующиеся одним гербом, рассматривались как родственники друг друга.
Хотя вышеназванные права предоставлялись первоначально лишь боярам-католикам, в результате междоусобной войны 1430 – 1434 годов в ВКЛ они оказались распространены также и на православных. Соответствующие решения были проведены в привилеях Ягайлы 1432 года и Сигизмунда Кейстутовича 1434 года.
Казимир IV Ягеллон, великий князь литовский в 1440 – 1492 годах, король польский в 1447 – 1492 годах
Закрепление привилегированного характера военно-служилого сословия ВКЛ произошло в привилее Казимира IV Ягеллона, изданном в 1447 году. В этом документе нашли подтверждения права бояр на земли и собственность, дарованные им предками Казимира, были гарантированы основные права на владение, наследование, продажу, залог и обмен имений. После смерти боярина его владения не могли быть конфискованы, а передавались его наследникам. Кроме того, дочери и родственницы бояр могли выходить замуж без ведома князя или его наместника.
Одним из важнейших положений привилея было освобождение живших во владениях бояр зависимых крестьян от уплаты любых повинностей в пользу государственной власти с передачей права на получение соответствующего дохода за их владельцем. На боярские владения распространялось также права судебного иммунитета, что делало их владельца единственным судьей для своих крестьян. Привилей подтверждал личную свободу и неприкосновенность бояр, гарантировал принцип личной ответственности при судебных конфликтах, предоставлял боярам ряд других привилегий, в том числе свободу выезда за границу для службы.
Права и обязанности шляхты
Правовое положение шляхетского сословия, созданное великокняжескими привилеями XIV – XVI веков и получившее окончательное оформление в Статутах ВКЛ 1529, 1566 и 1588 годов, резко отличалось от правового положения иных категорий населения. Шляхта могла владеть землей на правах личной собственности, имела право беспошлинно торговать продукцией своих имений, в том числе вывозить их за границу, была освобождена от выплаты таможенных пошлин на товары, приобретенные за границей для личного пользования, а также от всех других налогов и повинностей, кроме обязанностей несения военной службы во время войны и выплаты денежных средств на военные нужды, которые собирались по решению общего сойма.
Шляхтич имел право оставлять службу у одного магната и переходить к другому, а также свободно выезжать за пределы страны. Он сохранял свободу независимо от того, как долго находился на службе у того или иного магната или проживал на арендованной у него земле. В законодательных актах провозглашались неприкосновенность личности шляхтича, которого было нельзя заключить в тюрьму до суда. Судить его могли только равные ему другие шляхтичи. Только шляхта имела право занимать государственные должности и участвовать в заседаниях сойма. Для защиты общих интересов шляхта имела право объединяться в политические союзы-конфедерации.
Основным занятием для большинства шляхтичей в мирное время были охота, пиры и танцы, сформировавшие особый тип шляхетской культуры XVI – XVIII веков
Основной обязанностью шляхты являлась военная служба. В 1502 году на сейме в Новогородке было установлено, что каждый землевладелец должен переписать своих людей и списки отдать Великому князю под присягою, что ничего не утаил. С каждых десяти имевшихся у него служб (крестьянских дворов) шляхтич должен был выставить с собой ратника в «зброе» (вооруженного – прим. ред.), на коне и с копьем. Начиная с 1528 года ратник в полном вооружении должен был выставляться с каждых восьми служб. Кто имел только восемь, обязан был выезжать сам. В документах их называли «конные бояры, якия людей не маюць», или «пешая шляхта». У кого людей было меньше или совсем не было, должны были снаряжать воина вскладчину от соответствующего числа крестьянских дворов в их собственности.
Было установлено, что не явившийся к сроку на сборный пункт подвергается штрафу в 100 грошей, кто не выедет неделю спустя, теряет имение, а за дезертирство полагалась смертная казнь. В 1528 году было установлено, как должен быть снаряжен воин в походе: «на добром кони во зброи з древом, с прапором, на котором бы был панцер, прылъбица, меч, або корд, сукня цветная, павеза и остроги две». В том же году был составлен список, кто и сколько всадников по призыву к ополчению должен выставить. Наибольшее число воинов выставляли Виленское воеводство (3605 человек, из которых 466 всадников со всех своих имений должен выставить виленский воевода Гоштовт), Трокское воеводство (2861 человек, из которых трокский воевода выставлял 426 всадников), а также Жмудская земля (1839 человек, из них 371 всадника выставлял жемайтский староста). Общая численность посполитого рушения могла достигать 10 178 воинов.
Эти и другие данные переписей войск ВКЛ в 1528, 1565 и 1567 годах явно показывают огромную имущественную разницу между различными представителями одного сословия. В то время, когда крупные феодалы могли выставить в армию целые конные отряды, представители мелкой шляхты не имели даже положенного вооружения. По количеству выставленных шляхтой воинов их можно разделить их на пять основных категорий в зависимости от величины земельных владений. К первой группе относятся самые мелкие шляхтичи (1 всадник), затем мелкие (2 – 10 всадников), средние (11 – 50 всадников), крупные (60 – 100 всадников), магнаты (более 100 всадников).
Абсолютное большинство военнообязанных шляхтичей принадлежит к группе самых мелких и мелких землевладельцев. В 1528 году они составляли 2562 человек, или 81 процент всех шляхтичей, явившихся на смотр из белорусских поветов (уездов). При этом они выставляли 53,6 процента всех (3873) лошадей из белорусских поветов, или 10,5 % всех (19817) лошадей ВКЛ.
Категории шляхты
Наиболее заметной группой господствующего сословия являлась высшая знать, в состав которой вошли потомки удельных русских и литовских князей и старших дружинников, богатые вотчинники, и крупные землевладельцы, крупнейшие иерархи церкви. Примерно с середины XV века для ее обозначения в государственно-правовых актах начинает использоваться термин «паны». В Статутах ВКЛ и других документах выделяются следующие их категории:
- «Паны радные» – высшая знать, представители которой занимали придворные должности и заседали в составе Рады ВКЛ;
- «Паны хоруговные» – крупнейшие землевладельцы, выступавшие в поход под своими знаменами (хоругвами) во главе собственных отрядов;
- «Панята» – богатые землевладельцы, выступавшие на войну под особой хоругвой в составе особого отряда, отдельно от поветового ополчения шляхты.
Как правило, панами-радой и панами хоруговными являлись представители одних и тех же семей. Во второй половине XVI века эта группа по польскому образцу стала называться «магнатами». «Попис войска ВКЛ» 1528 года насчитывал 23 магнатских рода, аналогичный документ 1567 года – уже 29 родов, каждый из которых владел более чем тысячей крестьянских дымов.
Магнаты Речи Посполитой первой половины XVII века. Фрагмент картины Томаша Долабеллы
На более низкой в сравнении с этой группой ступени находились «бояре-шляхта», или со второй половины XVI века – просто «шляхта», – которые также были внутренне весьма неоднородной группой. Ее костяк составляли средние и мелкие собственники, которые обладали хорошей оседлостью и владели одним или несколькими имениями с собственными землями и обрабатывавшими их зависимыми крестьянами. Они, как правило, имели наследственные гербы, или наделялись ими, получив шляхетство от короля. Впоследствии, в XVII – XVIII веках, эта группа получила название «фольварочной шляхты».
Еще ниже ступенью находилась наиболее многочисленная группа малоимущей шляхты, владевшей лишь 5 – 10 волоками земли (волока - 21,36 га), которые, при отсутствии зависимых крестьян, они обрабатывали собственными силами. Совершенно не отличаясь от крестьянства в имущественном плане, малоземельная шляхта пользовалась всеми основными привилегиями своего сословия и обладала характерной корпоративной культурой. Зачастую образовывались целые шляхетские поселения, так называемые «застенки» или «околицы», которые были обособлены от соседних крестьянских поселений. Их население известно как «застенковая», «околичная» или «загоновая» шляхта.
Наконец, в самом низу находилась безземельная шляхта («голота»), которая жила за счет аренды государственных или магнатских земель на условиях выплаты оброка («чиншевая шляхта»), или за счет службы («служилая шляхта»).
«Шляхтич на загроде равен воеводе». Небогатый шляхтич, рисунок XVIII века
Особенностью Великого княжества Литовского являлось наличие значительной по численности промежуточной группы, занимавшей положение между шляхтой и крестьянами. Таким промежуточным статусом, например, обладали «панцирные бояре», или «панцирные слуги», набиравшиеся из вольных людей, крестьян и мещан и селившиеся в пограничных с Московской державой районах. На условиях бесплатного пользования наделами и рядом других привилегий они должны были участвовать в походах «с имений своих поспол (наравне – прим. ред.) с бояры», а также нести пограничную и гарнизонную службу. Между походами они должны были подчиняться местному каштеляну.
Другой подобной группой являлись «путные бояре» («путные слуги», «сельские путники»), выполнявшие «путную службу», т.е. поездки по поручениям администрации и за это получавшие аналогичные права пользования полученным от Великого князя земельным наделом. Пока границы шляхетского сословия оставались открыты, эти военнообязанные крестьяне часто стремились, – и в большинстве случаев им это действительно удавалось, – попасть в его ряды. Известны, однако, и противоположные случаи, когда бояре-слуги, которые не могли выполнять свои обязанности, переводились в категорию зависимых крестьян.
Литература:
- Любавский М.К. Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно. – Мн.: Беларуская навука, 2012, – 397 с.
- Лойка П. А. Шляхта беларускіх зямель у грамадска-палітычным жыцці Рэчы Паспалітай другой паловы ХVІ – першай трэці ХVІІ ст. – Мн., 2002. – 99 с.
- Саганович Г. М. Войска Вялікага Княства Літоўскага ў ХVІ – ХVІІ ст. – Мн.: Навука i тэхнiка, 1994. – 79 с.
- Селицкий А. И. Польская шляхта в социально-правовой системе Российской империи // Поляки в России: XVII – XX вв.: Материалы Международной научной конференции. – Краснодар: «Кубань», 2003. – с. 105–128.
- Грицкевич А.П. Формирование феодального сословия в Великом княжестве Литовском и его правовые основы (ХV – ХVІ вв.). // Первый Литовский Статут 1529 г. Вильнюс, 1982.
- Грыцкевiч А.П. Шляхта. // Энцыклапедыя гiсторыi Беларусi, т.6, кн. 2. – Мн.: Беларуская энцыклапедыя, 2003. – с.220 – 223.
- Грыцкевiч А.П. Баяры. // Энцыклапедыя гiсторыi Беларусi, т.1. – Мн.: Беларуская энцыклапедыя, 2003. – с.338.
- Ткачоў М. А. Баяры панцырныя. // Энцыклапедыя гiсторыi Беларусi, т.1. – Мн.: Беларуская энцыклапедыя, 2003. – с.339.
Каждый десятый белорус сегодня может причислить себя к наследникам благородного сословия. Такого мнения придерживаются члены Минского собрания наследников шляхты и дворянства. В общественном объединении не ограничиваются устной констатацией факта, но даже выдают специальные грамоты. Насколько достоверны эти сведения? TUT.BY отправился в гости к тем, кто в наши дни не стесняется носить шляхетский кунтуш.
Встречают по одежке
Председатель Минского собрания наследников шляхты и дворянства Игорь Чекалов-Шидловский любит встречать журналистов во всей красе. Забавная шляпа и ярко-красная накидка мигом возвращают нас в прошлое. Именно так, считает наш собеседник, одевались шляхтичи много веков назад.
Изучением образа жизни и привычек шляхты Игорь Чекалов-Шидловский занимается уже более 10 лет. В прошлом он преподавал математику в политехническом институте. Потом жизнь занесла в издательское дело. Неподдельный интерес к истории своей фамилии проснулся в нашем собеседнике после печати одного из гербовников. Выяснилось, что по отцовской линии он происходит от русских дворян - Чекаловых. У матери шляхетская фамилия - Шидловская. По обеим "косам"- благородное происхождение! Как тут не создать общественное объединение?
- Я решил: почему бы не показать этот путь другим людям? Если я смог узнать о своем происхождении больше, нужно подсказать, как это сделать, другим!
Еще один наследник шляхты и по совместительству руководитель музыкальных программ объединения Юрий Шеремет щеголяет по рабочему кабинету в нарядной "барме". Это тоже элемент шляхетского костюма.
- На барму вешают все награды, ее цвет соответствует цвету герба. В такой одежде можно приходить на дипломатические приемы.
Сегодня организация насчитывает около 350 действительных членов и порядка двух тысяч так называемых "кандидатов" - тех, кто хотя бы однажды интересовался своей родословной. В 99 процентах случаях, по словам Игоря Чекалова-Шидловского, эти люди получают подтверждение о принадлежности к благородному сословию.
- Дело в том, что к нам редко приходят случайные люди. Это те, кто уже обладает какой-то информацией от родственников, знает свою семейную историю. Очень редко, только на книжных выставках, пишут заявки все подряд, там процентов 30 приходится отбросить. При этом я подчеркиваю, что мы не выдаем каких-то реальных документов. Все грамоты и гербы - это реконструкция.
"Потерянный миллион"
По оценкам Минского собрания наследников шляхты и дворянства, десятая часть белорусов имеют шляхетское или дворянское происхождение. Здесь говорят так: "потерянный миллион". Но лишь около 5 процентов шляхты, рассказываетЧекалов-Шидловский, могла позволить себе жить на широкую ногу. Остальные были бедны и сами обрабатывали землю. Ходили за конем, но обязательно с саблей.
- Ношение оружия - привилегия шляхетского сословия. Крестьянам это было недоступно. Кроме того, шляхтичи имели право участвовать в выборах, могли покупать, завещать землю и так далее. Еще одна особенность - фамильность. Шляхта держалась за фамилию как за знамя, в отличие от той же России.
Игорь Чекалов-Шидловский часто сталкивается с тем, что люди не видят разницы между шляхтой и дворянством.
- Шляхта - это древнее благородное сословие, когда никакого дворянства еще и в помине не было в Российской империи. В конце 18 века Екатерина Вторая издала указ, чтобы проверить, что это за шляхтич такой, который сам за конем идет. 100 лет шла проверка, примерно четверть шляхты перевели во дворянство, а всех остальных записали в крестьяне и мещане. Но настоящие шляхтичи всегда помнили о своем благородном происхождении, даже в том случае, если им не давали на это подтверждающих документов. Лишь в начале 20 века, когда начался красный террор, от шляхетского звания стали открещиваться. Многие даже меняли несколько букв в фамилии, чтобы не считаться шляхтичами. Сегодня эти люди восстанавливают свою связь с предками, у нас есть такие примеры.
На шляхетское прошлое, говорят наследники, указывает фамилия. Если она заканчивается на -евич, -ович и -ски (Шидловский, Янцевич, Янукович), существует большая вероятность, что ваши предки принадлежали к благородному сословию. По словам членов Минского собрания, это первая ступень. Далее необходимо сверить свое имя с пофамильным гербовником. Эту услугу для желающих здесь предоставляют бесплатно.
Но чтобы подтвердить шляхетское происхождение, нужно продолжать исследовательскую работу. Существуют редкие гербовники, в которых можно найти подробный рассказ обо всех значимых шляхетских родах. Их подробное изучение на многое может пролить свет. Третий этап - детальная проверка информации в Национальном архиве. На этом уровне составляется история рода, это долгая и кропотливая работа. В зависимости от объема дела интерес к истории своей семьи обойдется в 1000-2000 долларов. Некоторые энтузиасты и на этом не останавливаются. Они заказывают публикацию книги об истории своего рода.
- Насколько достоверна информация, которую вы предоставляете белорусам?
- Все, что написано в архиве, достоверно. Иногда фамилия может совпасть случайно. Мы всегда об этом предупреждаем: это история, а не геометрия. Здесь могут быть пробелы, но они ничтожны в процентном соотношении. Ведь за то, что ты "подмазался" к шляхте, наказывали. Это было не просто: безземельного крестьянина можно было определить с первых шагов.
От автослесаря до кандидата наук
Приобщиться к современным наследникам шляхты может любой желающий, даже потомок крестьянина. Но такие люди, по словам председателя Минского собрания наследников шляхты и дворянства, заявок не оставляют. Видимо, никто не хочет вдаваться в подробности своего неблагородного происхождения. Что же касается наследников высших сословий, то сегодня они занимают самое разное социальное положение. Среди членов собрания есть и автослесари, и кандидаты наук. Тем не менее, потомков благородных сословий, считает Чекалов-Шидловский, видно издалека.
Чтобы подтвердить свои слова, председатель собрания показывает нам Кодекс шляхетской годности. Составлен он "на мове" и гласит о том, что наследник шляхты обязан любить Отчизну, интересоваться ее историей и уважать ее культуру.
- Это очень широкая платформа. У нас есть монархисты, республиканцы, белорусская шляхта, русское дворянство. За все время только 2 человека были исключены из организации. Один - за недостойное поведение, второй - за неправильное отношение к спиртным напиткам. Из шляхты тоже исключали по тем же причинам.
Балы в 21 веке
Члены организации ведут чрезвычайно насыщенную жизнь. Они регулярно собираются на салонах, балах и других светских мероприятиях. Юрий Шеремет рассказывает, что он - потомок прусского короля. Сюда он привел всю свою семью: жену и дочку, даже внучка интересуется историей.- У нас совершенно нет социальной жизни для людей, как в Европе. В советское время были какие-то профсоюзные собрания, люди как-то сплачивались, а куда сейчас выйти паненке? Куда наряжаться? И люди очень ценят наши мероприятия как элемент социальной жизни.
Очаровательная дама в не менее очаровательной шляпке подтверждает эти слова. Как истинная дворянка Светлана Шандалова обожает балы.
- Лет пять тому назад я посещала выставку книг. Я шла в красивой шляпе, на высоком каблуке и с прямой спиной. Мне сказали: у вас явно солидные корни. А я знала, что мой дедушка был сыном помещика. Мне рассказали о моем старинном роде и сделали членом организации.
За время нашего разговора современные шляхтичи не раз упомянули, что главная цель для них - поднятие духа белорусов. "Наследник благородного сословия" - это звучит гордо. Но, может быть, только звучит?
